ДВА БРАТА (народная сказка)
У берегов Бумбы жил когда-то на свете Хара-батыр. У него был единственный сын по имени Джурук. Каждое утро Хара-батыр на своем коне въезжал на Болзатинскую серую гору, обозревал свои владения. Все, что он видел своими глазами и слышал своими ушами, не пропускал мимо.
Знатен и богат был Хара-батыр. Его табуны буланых коней паслись на западе, вороных - на востоке, гнедых - на севере, пегих - на юге. Золота, серебра и самоцветных камней было столько, что ими хоть пруды пруди. Его знали все, даже Лягушка-Бык, на которой, как об этом говорят, земля держится. Бывало, начнет она мычать и квакать, начнет и земля ходить ходуном под ногами. Тогда Хара-батыр пошлет к ней Великана-Ветродуя с восточной или с западной башни. Он пригонит Лягушке-Быку косяк кобылиц. Лягушка-Бык насытится, успокоится, и земля перестанет трястись.
В год Усун-мечин (воды и обезьяны), в день Зул сын и говорит отцу:
- Батюшка, ночью сегодня не поднимайся на Болзатинскую серую гору.
- А научился ли ты, Джурук, нагайкой бить поперек волчьего носа, что берешься отца родного учить уму-разуму?
- Учить уму-разуму отца родного мне не положено. Но поедешь на Болзатинскую серую гору - быть беде.
- Ладно, Джурук, посмотрю, подумаю.
Стало темнеть-вечереть. Хара-батыр взял аркан и пику серебряную с золотым наконечником, сел, на коня и поехал к Болзатинской серой горе. Едет, а сам думает:
"И почему бы мне не ехать. Мои волосы еще черны, мои руки крепки, мои глаза по пыли видят, когда идет табун, а когда стадо. Нет, зелен ты еще, сынок, не наступило еще то время, чтобы жить отцу по советам сына".
Идет конь по степи, словно журавль пританцовывает, челкой с ветром заигрывает. Едет Хара-батыр, конем своим любуется, степь со всех сторон оглядывает. Когда же солнце над ковылем вспыхнуло, он заметил, как пики вражеские на солнце блеснули.
Хара-батыр к бою изготовился, у Болзатинской серой горы стал ждать силу вражескую. Ждет-пождет - никак ее не дождется. И нежданно-негаданно, откуда ни возьмись, кивир — стрела впилась в грудь Хара-батыра. Припал он к гриве коня. И - едва живым возвратился.
- Матушка, побудь с отцом,- сказал Джурук,- Я съезжу в хурул, приглашу бакшу,- Сын Хара-батыра в тороки завязал два мешка золота, вскочил на подушку седла и помчался в степь. Прибыл он в хурул, стреножил коня, обошел кибитки кругом от левой стороны к правой и, подойдя к дверям главной кибитки с правой стороны, снял шапку. У входа в главную кибитку его встретил гебке ¹ и спрашивает:
- Что, парень, привез? С какой нуждой к нам в хурул прибыл?
- Привез два мешка золота. Болен мой отец. Он хочет бакше передать часть своих богатств.
Гебке взял у Джурука золото, вошел в кибитку и передал бакше просьбу. Собрался бакша в дорогу и поехали к Хара-батыру.
День и ночь они ехали. Около сумерек к месту прибыли. Бакша порог переступил, а Хара-батыр и говорит ему:
- Бакша, все, что мне принадлежало, раздели поровну: первую часть возьми себе, вторую - отошли Далай-ламе.
Сказал, зевнул и умер. Джурук услышал предсмертные слова отца, подошел к матери и говорит:
- Матушка, он все отдал бакше, ничего нам не оставил.
- Не оставил и коня своего?- всхлипывая, говорила мать.- Что же пожертвуешь ты, когда я умру?
- Лучше я умру, встретившись с каким-либо чудовищем, чем сиднем сидеть в нужде и бедности,- сказал сын Хара-батыра и ушел из дому.
Долго он шел. На перекрестке дорог, что за Байрин-толго (курганом радости) находится, ему повстречался дед - белая борода, сам - в четверть, а борода - в три четверти.
- Парень, откуда и куда идешь?- спросил он.
- Иду от матери к матери, ищу с кем бы гнев на радость сменять,- ответил ему Джурук.
- В гневе человек слеп, как бык в ярости,- поучал дед - белая борода, сам - в четверть, а борода - в три четверти.
- Как бы ни был свиреп лебедь, но и он не бьет своих яиц. По воле своего отца иду от матери к матери. Скажи, дедушка, если пойду вправо, что меня ждет?
- Идущий вправо станет или задычи (волхвом), или Далай-ламой.
- А если идти прямо?
- Идущий прямо может стать знатным нойоном или остаться байгушем (бедняком).
- А если идти влево?
- Идущий влево встретится с мангусами и останется самим собой.
- Пойду влево,- сказал Джурук и пошел по дороге влево, а дед - белая борода, сам - в четверть, а борода - в три четверти пошел по дороге вправо...
День шел Джурук, ночь шел Джурук. На зорьке увидел белую кибитку без застежек и петель. Сын Хара-батыра хотел было войти в нее - навстречу вышла девушка с двумя чашами: в правой руке - золотая, в левой - серебряная.
- Поешь, попей, добрый молодец,- просила она,- отведай моего кушанья. Взял Джурук чашу золотую из ее рук и мигом опорожнил, стал было пить из чаши серебряной, а девушка ему и говорит:
- Не пей больше, добрый молодец, а то силушка в твоих жилочках поубавится. Взяла она чаши золотую и серебряную, хлопнула в ладоши - и как будто ее перед ним не было. "Что за наваждение?" - подумал он. От удивления Джурук даже глаза вытаращил.
- Вот чудо-диво!- говорил он, идя по девичьему следу. Вышел к черной кибитке.
- А где же дверь?- спросил он сам себя. Обошел вокруг черной кибитки, нигде двери не заметил. Тогда сын Хара-батыра отыскал щель в стене и стал в нее глядеть-разглядывать, что там внутри черной кибитки делается. Поглядел - и увидел: посреди кибитки стоит на сорока серебряных ножках трон из золота и резного черного дерева. На троне сидит Черный мус и бабка с мордой дикой козы. Сидят, на золоте едят да хорзой желудки свои разогревают...
- Бабка!- рявкнул Черный мус.- Хочется мне поиграть, потешиться. Есть ли кто у тебя на примете?
- А как же, а как же,- затараторила бабка с мордой дикой козы. - К нашей кибитке Джурук идет, сын Хара-батыра.
- Где же, старая, он?
- Вон с наветренной стороны стоит, в щель заглядывает.
- Эй, человечишко! Откуда ты и как сюда попал?- спросил Черный мус.
- Ловил табун - устал и зашел к тебе: пить хочется, да никак дверь не найду,- ответил ему Джурук.
- Отгадай мои три загадки и попить попьешь, и дверь сама по себе откроется. Только чур: не отгадаешь - сам в пасть ко мне влезешь.
- Согласен. Но после того как и ты мои три загадки отгадаешь. Отгадаешь мои три загадки - мы квиты, не отгадаешь - через орко из кибитки вылетишь.
- Чур, чур, пусть будет и по-моему; чур, чур, пусть будет и как ты сказал. Слушай, Джурук, мою первую загадку:
- Почему ветер дует то с запада, то с востока? Ну, как загадка и какова к ней отгадка?
- Это что, - не загадка. Отгадку к ней знают даже ребятишки, у которых на висках волосы не отрезаны. ² Слушай, Черный мус, отгадку на свою загадку:
- На земле стоят две башни: одна - на востоке, другая - на западе. В башнях живет Великан-Ветродуй. Когда он спит в западной башне, ветер - с запада, перейдет Великан-Ветродуй в восточную башню - и ветер будет дуть с востока.
- Первую загадку ты отгадал, слушай вторую. Моя жена родила двойню: кто из братьев старший? Ну как, Джурук, какова отгадка к ней?
- Это что, это - не загадка. Отгадку к ней каждый адучи (табунщик) знает.
- Слушай, Черный мус, отгадку на свою загадку. В кибитке сидят двое: или два брата, или отец с сыном, или старик с мальчишкой. Тому и другому нужно выйти из кибитки и ехать в табун. Кто первый по обычаю выходит? Младший: он должен первый раскрыть дверцы кибитки, перейти порог, взять коня под уздцы и подвести его к дому. Так и при двойне:
кто вышел на свет первым, тот и младший.
- Отгадал, Джурук, и вторую загадку, послушай третью: какому животному собака скажет: "Не лай:
мы - одной кости".
- Это что, это - не загадка. Слушай, Черный мус, отгадку на свою загадку: так собака скажет только лисице.
Сказал - и в кибитку дверь сама собою открылась. Сын Хара-батыра забросил петлю аркана туда, где орко, а другой конец - в щель просунул. Вошел в кибитку и сел возле серебряного столика. Бабка с мордой дикой козы хлопнула три раза в ладоши - на столике серебряном появилось и питье и кушанье.
- Черный мус,- обратился Джурук к чудовищу,- пока я буду есть и пить, попробуй отгадать мои две загадки:
- Какое трусливое животное, защищая детенышей, лает, как дряхлый пес? И вторая: кто ест, пьет, с живого и мертвого дерет?
Долго думал Черный мус. Видит, что пустое дело их отгадывать, и говорит:
- Джурук, уж больно хитромудрые твои загадки. А ну-ка, загадай-ка третью.
- Ее тебе я загадаю тогда, когда ты из кибитки через орко вылетишь.
Черный мус повздыхал, поохал и полез в орко за третьей загадкой. Голову в орко просунул - аркан вокруг его шеи затянулся.
- Вот тебе. Черный мус, третья загадка, не отгадав которую, ты жизнью своей поплатишься,- сказал Джурук и, вынув меч, отсек ему голову.
Стал сын Хара-батыра искать бабку с мордой дикой козы. Глядь - дверь закрыта, а ее нет. Застрекотала она цикадой, тут он и изловил ее. Посадил бабку с мордой дикой козы к себе на ладонь и так хлопнул по ней другой ладонью, что от бабки и следа не осталось.
Джурук сел на коня и помчался к дому. Много ли, мало ли ехал, а к вечеру у кибитки был. Стреножил коня, подошел к двери, стал слушать:
- Эта лепешка на сегодня, эта - на завтра,- послышался голос матери.
Джурук взял да и кинул через орко овечий пузырь с маслом.
- Ох, кормилицы вы мои, спасибо, что обо мне не забыли. Кто же мне дал овечий пузырь с маслом? Ушедший мой сын или придавленный землей Хара-батыр?- вопрошала старуха.
Джурук вошел в кибитку. Мать, увидев сына, от радости чуть не померла.
- Сын мой, где ты так долго был?
- В далеких землях,- отвечал он.- Я убил Черного муса. Матушка, поедем со мною. Будем жить в кибитке, которую я умом и мечом добыл.
Старуха мать собрала кибитку. Смеркаться стало - к новому месту прибыли.
Жили они спокойно и счастливо. Однажды, уезжая на охоту, Джурук сказал матери:
- Матушка, не ходи на Болзатинскую серую гору. Будь дома.
- Ладно, сын мой. Я не забыла смерть твоего отца. Долго не возвращался с охоты Джурук.
- Уж не случилось ли беды какой с ним?- не раз спрашивала она себя.
Невмоготу стало ждать. Подоткнув обе полы соболиной шубы, она побежала к Болзатинской серой горе. Взошла - и заметила на косогоре Черного муса, туловище которого лежало по левую сторону дороги, а голова - по правую.
- Горе, беда моя!- кричал он.- Возьми меня! Если у тебя нет детей, я буду твоим сыном, если у тебя нет братьев, я буду твоим братом.
- Прочь, убирайся от меня, чудовище!- кричала она в отчаянии.
- Послушай, если ты без мужа, я с радостью буду им.
- Что ты сказал?- спросила мать Джурука и подбежала к Черному мусу.
- Если ты без мужа,- повторила голова,- я с радостью буду им. Подтяни меня к туловищу. Сходи домой. Возьми высушенную заячью желчь и высушенного ужа и принеси все это сюда. Заячью желчь положи в рот, ужа - на то место, где у меня шея перерублена.
Мать Джарука принесла все, что просил Черный мус, положила заячью желчь ему в рот, ужа - на то место, где шея перерублена.
- Взойди вон на ту вершину горы,- попросил Черный мус, - и громко крикни: "Земля - чиш, небо - луш".
Взошла она на вершину горы и крикнула:
- Земля - чиш, небо - луш!
Земля заходила ходуном, с неба красный дождь пошел. Камень, величиной с быка, которым туловище Черного муса было придавлено, раскололся надвое и полетел к небу.
- Ух, как хорошо быть живым!- воскликнул Черный мус.
Взял мать Джурука, как былинку, посадил на правое колено - поцеловал в левую щеку, потом посадил на левое колено - поцеловал в правую щеку, к своей груди прижал - поцеловал в губы.
Проходили день за днем. Наступил месяц Бар-Сар (декабрь). В день Зулы мать Джурука родила мальчика.
- Куда денем детеныша?- спросила она Черного муса.
- Заверни его в шкуру черного быка, брось на той дороге, по которой Джурук с охоты будет возвращаться.
Она так и сделала: завернула малыша в шкуру черного быка и положила на дороге.
Едет Джурук с охоты, слышит: никак дитя плачет. Подъехал ближе и увидел новорожденного.
"Разве я не был, как и ты, без крыльев?- думал Джурук.- Разве я не был без посоха? Разве я не был один у очага? Быть тебе, малыш, моим младшим братом",- и взял его с собою.
¹ Гебке - лицо духовного звания, наблюдающее за порядком в буддийском монастыре
² Обряд отсечения висков - обряд признания юношеских прав. После этого он мог стать табунщиком
|
